Экс-партнер Скрынник опасается за свою жизнь

В интервью «Известиям» Сергей Цветков рассказал, как он стал жертвой мошенников и почему сейчас боится возвращаться в Россию.

4 марта этого года Следственный комитет возбудил очередное уголовное дело по факту хищения у холдинга «Росагролизинг» около 1,1 млрд рублей, фигурантами которого стали бывший заместитель министра сельского хозяйства Елены Скрынник Алексей Бажанов, а также гендиректор воронежской компания «Вита» Сергей Цветков. По версии следствия, в 2008—2009 годах «Вита» получила от «Росагролизинга» 1,1 млрд на закупку сельхозоборудования, однако затем эти деньги исчезли. Цветков считается ключевым свидетелем в этом деле, однако для следствия пока недоступен: он уехал в Таиланд, откуда в настоящее время не намерен возвращаться в Россию из-за угрозы своей жизни. В интервью «Известиям» Цветков рассказал о своем видении этой истории.

— Что вас привело к сотрудничеству с предприяти­ем Алексея Бажанова «Маслопрод­укт-БИО»?

— Я сотрудничал со структурами Бажанова давно. До 2008 года работал на одном из его элеваторов. Затем в структуре охраны — ЧОП «Ястреб-М». Затем мне предложили стать гендиректором ООО «Вита». Зарплата по воронежским меркам была солидная, более 50 тыс. рублей в месяц, и я согласился.

— Знакомы ли вы лично с Алексеем Бажановым?­

— Знаком. До возбуждения уголовного дела я был абсолютно уверен в том, что Бажанов никакими криминальными схемами не занимается.

— Какая задача стояла перед «Витой»?

— Поставка по договору с «Росагролизингом» оборудования из-за границы для завода Бажанова «Маслопродукт-БИО», таможенные вопросы, оформление документации, сопутствующие вопросы.

— Исполнила ли «Вита» свои обязательс­тва, и если да, то в каком объеме?

— Да, исполнила. Однако непосредственным оформлением всей документации занимались бухгалтеры и штат московских юристов, поскольку офис компании и документация были в Москве. Что они там оформили по документам в итоге, я не видел и не читал. Полностью был убежден в том, что юристы все делают по закону.

— Знакомы ли вы с бывшим главой «Росагролизинга» Еленой Скрынник? Знаете ли, какую роль она играла в заключении­ и реализации­ этого контракта?­

— Со Скрынник я лично не был знаком. Знаю, кто она. Однако воочию с ней не встречался. Совместно мы с ней никаких договоров не подписывали, личных переговоров не вели.

— В распоряжении «Известий» имеются документы, на которых стоят ваши подписи и Елены Скрынник.

— Я подозреваю, что они могут быть поддельными. Окончательную ясность должна внести почерковедческая экспертиза.

— Вы догадывались о том, что через «Виту» расхищаются бюджетные средства?

— Я узнал об этом, когда пошли звонки из МВД, когда начали вызывать на допросы меня и моих родственников. Я до последнего был убежден, что это дело имеет исключительно политический характер, а Скрынник и Бажанова преследуют только по им известным причинам и пытаются подобрать им соответствующую статью. О чьем-либо намерении что-либо похищать — я не был в курсе. Узнал уже по факту заключения Бажанова в СИЗО. И в настоящий момент я уверен, что это уголовное дело направлено на решение политических задач и не факт, что выгодоприобретателем по хищениям был именно Бажанов.

— Вы предприняли какие-то меры для того, чтобы вывести из-под удара свою фирму или пресечь сами махинации?­

— Никаких. Так как фактически вся деятельность осуществлялась в московском офисе и многие документы до меня просто не доходили, я до последнего был уверен, что пресекать собственно нечего.

— Когда к вам впервые обратились­ следовател­и?

— Во второй половине 2012 года. Причем сначала без всяких повесток и официальных вызовов. Мол, приходи — поговорим. Затем я уехал в Таиланд на спортивные мероприятия (Цветков — спортсмен и увлекается единоборствами. — «Известия»). И находясь там, узнал, что меня чуть ли не в розыск объявили. Тогда же пошли непонятные звонки от неизвестных людей с разными вопросами. Например, меня спрашивают, когда я собираюсь возвращаться. И я стал бояться за свою жизнь и здоровье.

— Думаете, что с вами могут расправиться, как с важным свидетелем?

— Да, я опасаюсь этого. Но это могут быть необязательно люди Бажанова. Дело в том, что неясно, кто был непосредственным выгодоприобретателем по всей этой схеме. И откуда ждать угроз — неясно.

— Вероятно, фигуранты дела заинтересованы в том, чтобы вы не давали показания против них?

— Да. Все фигуранты заинтересованы, чтобы я не появился в качестве свидетеля в этом деле. Они даже поначалу посылали мне деньги в Таиланд, поскольку мне не на что было жить из-за непредвиденной задержки за границей. Правда, суммы пустяковые — 10 тыс. рублей, например. А потом и вовсе перестали делать переводы, поэтому деньги мне передают родственники.

— Когда вы намерены вернуться в Россию, на каких условиях?

— Если будет гарантирована моя безопасность. Но следователи на этот вопрос никак не ответили. Поэтому пока решил остаться здесь и переждать. Но от дачи свидетельских показаний я не отказывался никогда. Я знаю, что за это существует ответственность. В настоящий момент решается вопрос о том, как гарантировать мою безопасность и как мне начать официально сотрудничать со следствием. Однако, по сведениям адвокатов, следствие намерено «закрыть» меня в СИЗО как подозреваемого. Поэтому неясно, как долго я останусь свидетелем по делу. Естественно, свои планы следствие не афиширует. Гарантий никто не дает.

— Какую позицию занимает следствие?

— Следствие ведет неясную игру, гарантий не дает, давит, под разными предлогами запугивает… Так нельзя. Если Цветков — свидетель, к тому же ключевой, нужно как-то иначе подходить к вопросу.

— Как вы намерены доказать свою невиновность?

— Вопрос некорректен: мою виновность должны доказать правоохранители, а невиновность доказывать не надо. Она и так есть — презумпция все-таки… Однако я считаю себя абсолютно невиновным. Денег от всех этих махинации я не получал. Единственное, в чем я виноват, — что согласился стать гендиректором «Виты», считая ее деятельность на 100% законной. Я получал официальную хорошую зарплату — и это единственный мой доход от участия в делах «Виты». И сам факт того, что я был директором, не означает, что я занимался хищениями или как-то в них участвовал. Возможно, моя вина есть и в том, что я халатно относился к документации, не читал, где-то подписывал не глядя. Если меня и использовали — то без моего ведома. И к тому же большинство подписей, скорее всего, подделка.

— Почему прошли обыски в редакции воронежско­го «Коммерсан­та», главредом которого является ваш брат Андрей Цветков? Какое отношение редакция имеет к этой афере?

— Газета и мой брат не имеют вообще никакого отношения к этому делу. Это был исключительно акт устрашения, чтобы Андрей начал активнее просить меня приехать и начать сотрудничать. В ходе обыска ничего изъято там не было. Оперативники почитали нашу с Андреем переписку по электронной почте и успокоились. Это давление на семью, на репутацию. Это некрасиво и глупо.

Дмитрий ЕВСТИФЕЕВ