Олег Литовкин: Через пару лет будем говорить об операционном лизинге как о бизнесе

Генеральный директор ООО «Лизинговая компания Уралсиб» в интервью рейтинговому агентству «Эксперт РА» анализирует тенденции на рынке лизинга, прогнозирует, как будут в ближайшее время развиваться различные его сегменты, и рассказывает о приоритетах собственной компании.

— Расскажите о ситуации на рынке. Что будет с сегментом железнодорожной техники?

— Если сегментировать рынок лизинга, можно выделить блок крупных сделок и блок сделок для малого и среднего бизнеса. Проанализируем рынок в сегменте крупных сделок, в частности по железнодорожной технике, которая занимает самую большую долю на рынке лизинга в России. Экономика вошла в стагнацию, причем вошла слишком быстрыми темпами, которые в январе — феврале текущего года всех заставили нервничать. Ухудшение ситуации было видно по публикациям СМИ уже в IV квартале прошлого года. Заранее почувствовать стагнацию можно было на основе анализа динамики грузооборота. Он отражает ситуацию с небольшим опозданием. Вы видите замедление темпов отгрузки энергоматериалов, древесины, угля, металла. Объем отгрузки значительно сократился.

— Снижение составило 5%.

— Да, и это серьезный объем. Когда 5% оборота уходит с рынка, это существенно и непропорционально влияет на арендную ставку. Безусловно, наиболее неблагоприятная ситуация сложилась в сегменте полувагонов. К счастью, в нашем портфеле очень невелика их доля, мы всегда специализировались на перевозке нефтепродуктов и нефти. Есть также небольшая часть газовых цистерн. В этом смысле ситуация для нас не критичная.

При стагнации в сфере отгрузки происходит падение реальных ставок. Начинается игра между производителями вагонов и грузоперевозчиками. Производители вагонов пока еще не готовы снижать цены. Однако в любом случае со временем арендная ставка обязательно должна повлиять на цену вагонов. Что происходит с лизинговым договором, когда падает стоимость имущества? Сразу же начинается стагнация на рынке лизинга, ведь если существенно снижается стоимость предмета лизинга, лизинговые контракты становятся рискованными. Ты сегодня купил вагон за 1 млн 900 тыс. без НДС, а завтра он уже стоит 1 млн 700 тыс. В портфеле появляется переоцененный актив. Переоцененный актив компания сможет сдавать на рынке только по более высокой арендной ставке. Это означает, что через 7—10 лет лизингодатель окажется в более рискованной ситуации.

По вышеназванным причинам в этой ситуации, хотим мы этого или нет, безусловно, начнется стагнация рынка лизинга вагонов. Будет пересмотрен план, но это займет определенный период времени, потому что должна произойти индексация стоимости предмета лизинга. Когда она произойдет, будет иметь место непропорциональный рост именно этой доли и объема сделок по рынку вагонов. Когда установится равновесное состояние между спросом и предложением? Может быть, в III или в IV квартале 2013 года, может быть, в 2014 году.

Как это отразится на показателях 2013 года? Те контракты, которые уже заключены, в большей степени немного корректируются или исполняются, а новые не заключаются, поэтому мы видим отсутствие роста общего объема рынка лизинга.

Крупные сделки реализуются тогда, когда появляются новые инвестиционные проекты. По всем инвестиционным проектам, которые были на сегодня анонсированы, уже закуплена материально-техническая база, сформированы все бригады по строительству линий электропередач, дорог и т. п.

— Вы имеете в виду объекты Олимпиады и Чемпионата мира по футболу?

— Да. Они сами по себе очень емкие. Представим, что компания выиграла тендер и заключила такой контракт. У нее появляется субподрядчик. У субподрядчика резко увеличиваются потребности в мощностях. Например, ему нужно создать материальную базу в определенном удаленном регионе, который не связан с основным местом деятельности. Для этого формируется парк техники.

Но что происходит с основными инвестиционными программами? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно изучить инвестиционную программу «Газпрома» и еще 5—7 крупнейших нефтяных компаний на текущий год. Вы увидите, что они не растут, а иногда даже сокращаются. Вывод следующий: потребность в крупных сделках должна сокращаться. По этой причине в текущем году мы увидим, наверное, либо очень низкие темпы роста рынка лизинга, либо незначительные темпы его сокращения.

Мы говорили о секторе крупных сделок. Теперь возьмем сектор малых и средних сделок. Здесь я вижу более позитивную ситуацию. У банков возможен пересмотр процентных ставок.

— В части кредитования малого и среднего бизнеса?

— В части кредитования в целом. Лизинговый бизнес является производной от банковской ставки. Нам известно о том, что крупные коммерческие банки, как недавно Сбербанк, начинают снижать ставку на 1%, но снижают ставку корпоративного кредитования. Почему это происходит? С одной стороны, рынок ожидает снижения ставки Центрального банка. С другой стороны, у банков есть требования к достаточности капитала. Постепенно происходит переоценка активов, оказывающих существенное влияние на капитал. Больше всего на капитал влияют сделки с ценными бумагами и корпоративные сделки. У первых высокая волатильность, а по корпоративным сделкам довольно высок объем резервирования. Сегодня повышаются требования к заемщику в целях оценки необходимого объема резервов: рейтинг, исполнение ковенант по договору. В этом случае заемщики, у которых слабый баланс, поворачиваются в сторону лизинга. Это особенно актуально для малого и среднего бизнеса. Они таким образом удовлетворяют свой спрос, который не могут удовлетворить за счет долгосрочного кредитования.

Следует отметить также, что меняется сознание лизингополучателей. Грамотность компаний малого и среднего бизнеса повышается, они совершают по несколько сделок, набираются опыта. Происходит популяризация лизинга, информации о нем становится больше. Уже наработана судебная практика в соответствующей сфере. Исходя из этого, можно сделать вывод, что будет расти как раз сегмент малого и среднего бизнеса.

— Было ли перетекание клиентов из банков в лизинговые компании в 2012 году? Показатели свидетельствуют о том, что доля малого и среднего бизнеса в лизинге существенно увеличилась. При этом кредитование МСБ на банковском рынке сократилось.

— Перетекание имело место. По моему мнению, темпы прироста рынка лизинга по малому и среднему бизнесу в 2 раза выше, чем по банковскому. Именно поэтому в 2013 году наша стратегия направлена на сегмент малого и среднего бизнеса. Мы полностью ушли из сегмента крупных сделок. У нас есть около 10 крупных клиентов, с которыми сложились долгосрочные отношения, и с этими клиентами мы продолжаем работать. Что касается нового портфеля, мы понимаем, что крупные контракты — это скорее удел крупнейшей пятерки лизинговых компаний. У них лучшие ставки фондирования. Невозможно победить в игре на понижение ставок со Сбербанком, с ВТБ, поэтому остальным компаниям нужно ориентироваться на малый и средний бизнес, стандартные продукты.

— МСБ по видам оборудования — это автолизинг?

— МСБ — это не только легковые автомобили. Это грузовая техника, спецтехника и оборудование. Если анализировать емкость рынка, можно увидеть, что сейчас рынок грузовой техники и спецтехники растет быстрее рынка лизинга легковой техники. При этом в сегменте грузовой спецтехники мы чувствуем себя очень уверенно, точно входим в число трех компаний-лидеров по грузовой спецтехнике в сегменте малого и среднего бизнеса.

— Вы говорите, что тяжело конкурировать по цене с компаниями из топ-3. Ожидаете ли, что концентрация на них будет расти?

— Если будет стремительно расти рынок крупных сделок, концентрация на топ-3, безусловно, будет расти.

— Сбербанк, например, планирует запускать лизинговую фабрику, то есть поток мелких сделок.

— Это хорошо! Но обратите внимание на историю сегмента розничных поточных сделок. Время нельзя купить. От момента, когда ты умеешь хорошо продавать розничные продукты, до момента, когда ты становишься лидером на этом рынке, должно пройти 3—4 года. Тот, кто сейчас начинает заходить на этот рынок, только через 3—4 года получит эффект от продажи розничной модели. Все зависит от того, с какой скоростью развернется модель Сбербанка. Достаточно сравнить количество сделок у «Сбербанк Лизинга» и количество сделок, допустим, у «Каркаде» и «Европлана». Это соотношение составляет условно 2 тыс. и 20 тыс. сделок. Это огромная разница.

Розничная компания — это компания, которая заключает множество сделок. Мы заключаем примерно 4 тыс. сделок в год. В этом году у нас планируется 7—8 тыс. С моей точки зрения, планка для розничной компании должна составлять 10 тыс. сделок. Если компания заключает такое количество договоров, она может считаться розничной. Это совсем другая автоматизация. Это совсем другая технология продаж. Это совершенно иной уровень организации компании. Можно легко заключить 200—300 сделок, это уровень одной компании, а 10 тыс. сделок — это уровень другой компании. У нее другой внутриоперационный ресурс.

Я думаю, что в этом году мы еще не увидим снижения доли крупных компаний. Возможно, произойдет определенная концентрация. Для всех очевидно, что на банковском рынке и на рынке лизинга концентрация должна произойти. Вопрос заключается в ее глубине. Основу рынка составляют от 50 до 100 компаний.

— Да, причем на топ-10 компаний уже приходится практически 60% рынка.

— Говорить о том, что концентрации не будет, означает быть против тренда. Представим небольшую компанию, которая остановится на розничном сегменте. На мой взгляд, через 3 года точка входа составит от 7 до 10 тыс. сделок. Крупные компании — это компании, которые имеют оборот продаж по лизингу от 10 млрд, т. е. компании, которые могут выдержать конкурентную борьбу. При этом я не исключаю следующее развитие событий: на рынке может остаться такое же количество контрагентов, которое есть сейчас. Рано или поздно появляются инвесторы, у которых есть свободные деньги, лизинг они рассматривают как безопасный способ вложения средств в этот рынок. Они стремятся сделать небольшой портфель, от 1 до 2 млрд рублей, на нем потихоньку зарабатывать. Это способ инвестирования своих средств. По этой причине концентрация, конечно, хотя и будет, 30—50 компаний станут формировать весь рынок, но количество контрагентов на рынке так и будет колебаться от 50 до 100, потому что рано или поздно на рынок придут страховые компании, пенсионные фонды, частные инвесторы, которые захотят просто сделать размещение своих денежных средств.

— И при этом полностью контролировать риски, не доверяя игрокам, которые уже есть на этом рынке?

— Если раньше это был способ оптимизации, то сейчас это будет способ инвестирования. Возьмем для примера ситуацию в Европе и в Америке. Там произошла концентрация, количество игроков стабилизировалось, но все равно их осталось больше, чем до консолидации. Почему? Объяснение очень простое. Всегда появляется игрок, который готов использовать миллиарды рублей для какой-то ниши. Появляется именно нишевая компания, специализирующаяся на определенном виде оборудования и на определенном виде имущества. Универсальность могут себе позволить только «киты». Универсальность — очень дорогая процедура. Мы понимаем, что специализируемся на стандартном продукте в нескольких сегментах. Мы не можем, например, работать с судами. И не работаем с ними. Не работаем с самолетами. Мы уже не делаем новые сделки по железнодорожным составам. Потому что универсальность существенно увеличивает издержки компании. Необходим совершенно иной аппарат контроля рисков. Проще контролировать портфельные сделки определенных сегментов. Но для того, чтобы стать таким, тоже требуется время.

— Станет ли драйвером рынка сегмент недвижимости?

— Он не станет драйвером рынка. Сегмент недвижимости становится драйвером рынка лизинга только в том случае, когда имеет место равновесное соотношение между арендной ставкой и стоимостью недвижимости. В чем заключается особенность? До 2008 года (когда очень резко росла стоимость недвижимости) в оценке недвижимости превалировал сравнительный метод продаж. После 2008 года основным стал доходный метод (сколько можно заработать на данном объекте).

Для лизинговой компании, во-первых, важно, чтобы стоимость недвижимости соответствовала доходному методу, т. е. арендному потоку. Во-вторых, когда лизинг начинает работать, это доходный метод за вычетом расходов на эксплуатацию, потому что это чистый арендный поток.

При этом вы понимаете, что цена и ликвидность — это разные вещи. Можно назвать определенную цену, но в какой-то период времени начнется стагнация, период, когда на рынке есть более интересные предложения, период апатии. Ликвидности может и не быть. Мы должны представлять, что речь идет о периоде в 10—20 лет, должны понимать, каким образом возместим свои инвестиции даже при отсутствии ликвидности. На рынке известно множество примеров, когда не удавалось продать хорошие объекты.

— В чем заключаются особенности сегмента строительной техники?

— Мы видим, что раньше клиенты (малые и средние компании с небольшой выручкой — 30—40 млн рублей) покупали строительную технику за счет кредита или за счет собственных средств. Сейчас они берут ее в лизинг, потому что это более выгодно. Им проще при соответствующей структуре баланса взять технику в лизинг, чем купить за кредитные деньги. Банки, оценивая их баланс, понимают, что для них требуется повышенное резервирование. Они менее охотно дают деньги, или более жестко контролируют целевое использование средств, или не выдают сумму, достаточную для покупки хорошей техники.

По названным выше причинам сейчас строительная техника в лизинг идет довольно хорошо. Строительство в России все-таки не прекращается, строятся дома, дороги и т. п. Это постоянный процесс. При наших расстояниях, при освоении земельных участков, при значительном уровне износа основных средств спрос на строительную технику есть постоянно. Может меняться сегмент, повышаться или уменьшаться спрос на определенный вид техники, но мы не видим прекращения спроса на строительную технику в целом. В России очень высокий уровень износа основных средств. Он остается значительным, несмотря на то, что многое уже обновлено. Проанализируйте ситуацию на рынке строительной техники. Все поставщики строительной техники (Hitachi, Doosan и др.) отлично развиваются, продажи их продукции растут. Этот пример свидетельствует о том, что, несмотря на стагнацию по спросу, реализация продукции идет.

— Стоит ли компаниям опасаться эффекта «догоняющего НДС»?

— Вряд ли. Для этого должно быть значительное падение продаж, чтобы проявился эффект догоняющего НДС.

— Падение должно быть 20% и более?

— Я бы даже сказал, что более 30%. Сейчас мы не видим сокращения на 20% и более. К тому же надо рассматривать среднее значение за 3 предыдущих года, а не соотношение показателей год к году. Необходимо существенное снижение объемов, чтобы проявился догоняющий НДС. Для этого рынок должен упасть существенно, в несколько раз от максимального значения.

— Если говорить об отдельных компаниях, а не обо всем рынке, возможно ли проявление такого эффекта для кого-то из отдельных игроков?

— Рассмотрим худший случай. График лизингового платежа можно структурировать по-разному. Компании по-разному учитывают возмещение или невозмещение НДС в графике лизингового платежа. Нельзя говорить об однородном эффекте «догоняющего НДС». Нужно рассматривать структуру сделок, выяснять, каким образом лизинговая компания структурирует основной пул сделок: она включает возмещение НДС либо не включает. Надо изучать также то, как структурируется денежный поток лизинговой компании. Говорить об однородном эффекте догоняющего НДС нельзя, потому что каждая компания имеет особое видение. Нет общего подхода к структурированию лизингового договора с точки зрения возмещения НДС. Одни применяют кассовый метод, другие — метод начисления (это уже 2 варианта).

Даже в худшем случае нужно существенное падение на рынке. Мы ощутили эффект догоняющего НДС, когда снизили общий объем продаж на 50% и более. Только тогда мы его почувствовали, и то со временем. Полагаю, в 2013 году этого не будет.

— Еще одной новацией 2013 года стала отмена налога на имущество. В связи с этим возможны разноплановые эффекты. Каков общий вектор влияния?

— Мы только рады отмене. Лизинг зависим от того, насколько хорошо живет клиент. Если плохо клиенту, значит плохо лизинговой компании. Если клиент меньше платит и больше может оставить для собственной капитализации, для собственной прибыли, то лизинговая компания от этого только выигрывает. Чем дешевле клиенту обходится предмет лизинга с точки зрения его расходов, тем легче ему исполнять обязательства перед лизинговой компанией.

— Здесь проявляется положительный эффект: клиент экономит на налоге на имущество. Есть и негативный эффект: преимущество лизинга перед банковским кредитом стало менее значительным.

— Неправильно говорить только о том, что лизинг выгоднее только с точки зрения оптимизации налогообложения. Я хотел бы обратить ваше внимание на один тренд. Сейчас имеет значение не только экономика, но и структура баланса компании, а также то, какой объем резервирования может нести банк, какой объем резервирования по данной операции может нести лизинговая компания. Это касается нормативов Базель II, Базель III. Растет разница между тем, сдано ли в лизинг имущество, или на его приобретение выдан кредит. Это разные уровни резервирования, разные варианты достаточности капитала. Я бы оценивал ситуацию с той точки зрения, что у клиента много выгод в лизинге, и не только в области ставки. Если рассматривать всю практику взаимоотношений, клиент находит выгоду во всем: каким образом структурирован возврат авансового платежа, как структурировано возвращение предмета лизинга, как построен график.

Клиент приходит к нам не только для оптимизации налогообложения. Скорость принятия решений, процент, меньшее влияние на баланс — это тоже имеет значение. Кроме того, распределенность во времени, фиксация процентной ставки. В случае возникновения проблем клиент может вернуть предмет лизинга. Если же он не вернул банковский кредит, то испортил свою кредитную историю. Иными словами, используя лизинг, клиент существенно улучшает свое правовое положение в этом вопросе. Кроме оптимизации налогообложения, клиент разделяет с нами риск поставки предмета лизинга. Если что-то случится, лизинговая компания, что бы ни было сказано в законе, тоже заинтересована в том, чтобы предмет лизинга был поставлен. Есть и много других преимуществ.

При этом я могу сказать, что клиент по мере роста рынка лизинга уже будет обращать внимание и на операционный лизинг. Следует признать, что этот продукт получит распространение через несколько лет. Рынок развивается по определенным ступеням, и уже формируется база для операционного лизинга.

— Чего не хватает, чтобы эта база окончательно сформировалась?

— В операционном лизинге лизингодатель зарабатывает только в момент реализации разницы между ценой предмета лизинга и остатка обязательств клиента перед лизинговой компанией. Все остальное время лизинговая компания не получает прибыль, а имеет только набор определенных рисков. Чтобы правильно попасть в эту точку продажи предмета лизинга, нужно очень хорошо знать этот предмет лизинга. Необходимо очень хорошо знать его наработку часов, его конструктивные особенности, технические регламентные ремонты, уметь их соблюдать. Важно отстаивать свою позицию, чтобы клиент тоже соблюдал все правила использования предмета лизинга, чтобы избежать ненормативного износа. Это зависит от правильного взаимодействия поставщика предмета лизинга (он выполняет ремонт, при необходимости осуществляет «бай-бэк»), от лизинговой компании (она должна правильно поставить финансовую модель), от клиента (он должен быть готов платить по несколько иной структуре). Сейчас очень сложно объяснить клиенту, что, проехав за месяц на автомобиле больше определенного количества километров, он должен заплатить за ненормативный износ.

Для развития оперативного лизинга нужно еще некоторое время. Это более высокая организация для всех: и для клиента, и для лизинговой компании, и для поставщика. При этом мы видим, что необходимые условия постепенно складываются. Поставщики предмета лизинга понимают, что им нужно добавить некоторый объем обязательств, соблюдать их, уметь открыто работать с лизинговой компанией. Клиент способен понять, что он сможет взять в операционный лизинг не все, а только то, что готова предоставить лизинговая компания. Например, экскаватор или легковой автомобиль только определенной марки и модели с определенной комплектацией. Это ограничение, но постепенно, как мы видим, клиенты начинают понимать преимущества такого подхода: однородность техники, сервисное обслуживание. Они считают экономику сделки. Лизинг интересен клиенту тогда, когда клиент считает все совокупные затраты, а это уже другой уровень организации экономики, финансов и логистики у клиента. Путем расчетов клиент определит, что при приобретении конкретного предмета на определенных условиях финансовый лизинг обходится дороже операционного. Уровень готовности к приобретению данного продукта повышается быстро, необходимо совсем немного времени. На мой взгляд, через 3—4 года мы уже будем говорить об операционном лизинге как о бизнесе.

— В настоящее время несколько компаний заявляют, что они работают именно в этом сегменте. Например, в сегменте железнодорожной техники.

— В сегменте железнодорожной техники операционный лизинг очень прост. Пусть он сформируется сначала там, пусть полностью сложится база. Для роста этого рынка также очень важна законодательная база. Говорить о существовании операционного лизинга можно, когда им занимаются хотя бы 30—40% компаний.

При этом пусть начинают с самого простого, самого стабильного предмета лизинга, где все очень легко просчитать, — с ж/д техники. Там есть регламентные ремонты, текущие, плановые, внеплановые ремонты. Понятна ситуация с точки зрения возможного хищения предмета лизинга. Есть четко установленные параметры эксплуатации. Это отслеживается независимым оператором. В сегменте железнодорожной техники операционный лизинг и должен был получить развитие.

Операционный лизинг должен получить популярность. Мы будем вести речь об этом сегменте, когда сможем получить репрезентативную выборку, т. е. 20—30 компаний-участников.

Есть еще интересный момент. Как сейчас растет рынок? В настоящее время рынок растет сам по себе, и игроки растут вместе с ним. Происходит экстенсивное расширение. Затем на рынке происходит остановка или начинается стагнация. После проявится эффект консолидации — сократится количество игроков. И лишь после того, как все слабые игроки будут поглощены, начнется интенсивный рост. Только после этого мы поймем, что зарабатывать нужно по-другому, надо придумывать что-то новое. Расти вместе с рынком проще всего. Сначала ты поглощаешь соседей, а потом уже понимаешь, что оставшихся поглотить нельзя, потому что они равны тебе по силе. Остается придумывать новые услуги. Появляются дополнительные сервисы, появляется операционный лизинг.

— Мы полагаем, что недалек тот момент, когда рынку придется искать новые драйверы, заменяющие сегмент железнодорожной техники. Согласны ли вы с этим?

— Осталось 2—3 года, затем нужно будет их придумывать. Уже сейчас все их ищут. Ранее имела место ценовая конкуренция. Сейчас начинается конкуренция по уровню сервиса, за точку присутствия, за каналы продаж. Нет смысла придумывать новые сервисы до тех пор, пока не станет устойчивым уровень сервиса. Если уровень сервиса нестабильный, то какой бы новый сервис компания ни предложила, она не сможет его обеспечить. Иными словами, необходимо иметь инженеров, уметь правильно организовывать приемку-передачу предмета лизинга и т. д.

— Может ли уже сейчас большинство компаний планировать свою деятельность на 2—3 года вперед? Настолько ли рынок стал предсказуем, что компания может строить свою стратегию на длительный срок?

— В любом случае лизинговая компания обязана создавать стратегию на 3—5 лет. Если ты не умеешь строить денежный поток на период от 3 до 5 лет, ты не можешь организовать финансирование, не можешь спрогнозировать свои финансовые результаты. Это уже обязательное условие работы на данном рынке. Причем более правильно планировать на период 5—7 лет. Вопрос в том, как часто ты меняешь модель, потому что на нее влияют определенные изменяющиеся факторы: инфляция, темпы прироста, курсы валют. Нужно управлять этими рисками, в том числе валютными. Нужно строить эти модели, но их следует обновлять не менее одного раза в год. Желательно делать апгрейд раз в полгода и смотреть, что получается.

Важно и планирование по сегментам. Для каждого предмета лизинга есть особая структура графика платежей, аванс, а также маржа. Недостаточно понимать, что компания будет работать со спецтехникой или легковыми авто. Для каждого сегмента имеется свой набор характеристик: длина графика, размер авансового платежа, какой подход будет в графике превалировать (аннуитетный, линейный, линейно-убывающий, ступенчатый) и т. д. Все эти характеристики закладываются в модель стратегии развития компании. Кроме того, пересчитывается и закладывается налоговая составляющая.

— По вашему мнению, все крупнейшие компании из топ-50 уже научились это делать?

— Построение модели — это составляющая внутренней политики компании. Я не обладаю соответствующей информацией в отношении других игроков. Полагаю, что в топ-20 компаний это уже делают все. Почему? Потому что ведется постоянная работа с банками, с внешними кредиторами, с рейтинговыми агентствами. Компании, которые имеют рейтинг, привлекают деньги за рубежом или под гарантии экспортных кредитных агентств, а также компании, которые привлекают деньги на рынке не только у материнской компании, но и у внешнего кредитора (особенно из топ-10 банков), без этого просто не смогут вести свою деятельность. Такие компании готовят международную отчетность. Они обязательно должны это делать, иначе просто не смогут пройти рейтинговую оценку.

— Многие сейчас говорят, что в МСФО нет необходимости, потому что российские банки анализируют отчетность по российским стандартам.

— По моему мнению, только международная отчетность показывает реальную ситуацию. Структура отражения лизинговой сделки никогда не была в основе построения принципов бухгалтерского учета в России. Он в основе своей является налоговым учетом. Банки изучают отчетность по национальным стандартам, потому что по ним они оценивают заемщика и, соответственно, определяют уровень резервирования.

Международная отчетность тоже нужна, она имеет не меньшее значение. По моему мнению, только международная отчетность правильно отражает лизинговую проводку и лизинговый договор, по более или менее соответствующему экономическому смыслу: объем инвестирования средств, правильный расчет запасов и инвестиционной стоимости. К сожалению, российская отчетность работает по иному стандарту. Возможно, не каждый хочет делать международную отчетность, поскольку не стремится демонстрировать свои «скелеты в шкафу».

— Можно ли рассматривать как вероятный сценарий падение рынка или стагнацию?

— Отсутствие роста — это уже стагнация. И если темп роста меньше размера инфляции, это уже стагнация, потому что в натуральном выражении получится явно меньший результат. Мы анализируем предметы лизинга, их количество исчисляется в штуках. Если бы была однородная сделка, то стагнация отмечалась бы уже при показателе, например, 99 экскаваторов вместо 100. Показатель снижается до 99 при темпе роста 3%, потому что инфляция всегда больше 5—7%. Реальная инфляция, как известно, выше. Мы как потребители видим, что наши деньги обесцениваются быстрее, их покупательная способность снижается более чем на 7—8% в год. По моему мнению, темп роста меньше, чем база прошлого периода плюс инфляция, свидетельствует о стагнации.

— По железнодорожным сделкам мы предполагаем сокращение около 15%. Но с учетом того, что по остальным сегментам мы предполагаем рост, в результате получается примерно прирост 0%.

— Готов с вами согласиться. Я даю примерно такую же оценку. В этом году не должно быть значительного роста рынка. В течение первых месяцев года отмечается отсутствие крупных знаковых сделок, но при этом хорошо развивается сегмент малого и среднего бизнеса.